«Я должен отчитываться за работу других? » Тренер российских биатлонистов – о недоверии Логинова, отставании от лыжников и феномене Большунова

4 марта 2021 года

В 2010-х годах мужская сборная России была грозной силой в лыжном спринте: Никита Крюков стал олимпийским чемпионом и трехкратным чемпионом мира, медали главных стартов брали Александр Панжинский и Алексей Петухов. Тренировал спринтерскую группу Юрий Каминский, который в 2011—2012 годах работал и главным тренером всей лыжной сборной. Но в 2018 году президент Федерации лыжных гонок Елена Вяльбе упразднила спринтерское направление, назвав его бесперспективным. Каминский два года отработал в Казахстане, а летом 2020 года дебютировал в биатлоне – причем сразу на должности старшего тренера мужской сборной России.

«В биатлоне абсолютно точно не больше денег, чем в лыжах»

– Зачем вы пошли в биатлон? 

– У меня было предложение перейти в биатлон сразу после ухода из лыжной сборной – Алексей Нуждов приглашал меня в свой клуб, но тогда у меня уже была предварительная договоренность с лыжной сборной  Казахстана.

Андрей Крючков и Николай Петрович Лопухов – профессионалы, с которыми я работал, мнение которых для меня важно, порекомендовали мне обратить внимание на биатлон, говорили, что у меня должно получиться. Поэтому, когда поступило конкретное предложение Владимира Драчева, я его реально рассматривал.

Потом провел два года в команде второго мирового эшелона и почувствовал разницу. Несмотря на то, что не считаю время в Казахстане потерянным, все равно хотелось поработать с какой-то сборной России. Я не особо рвался работать с основным составом, предлагал начать с юниорской или резервной команды, чтобы у меня было время втянуться, но было решено поставить меня старшим тренером мужской сборной.

– В России в биатлоне больше денег, чем в лыжах? 

– Абсолютно точно нет.

– А были ли другие варианты? Из сборной России по лыжным гонкам? 

– Из лыжной сборной предложений, конечно, не было, но варианты были.

– Можно ли на 100% перенести лыжную подготовку в биатлон? 

– Даже у Бе, несмотря на его скорость, сейчас не получается выигрывать из-за промахов. В биатлоне стрельба связана с высоким тремором, поэтому ничего не получится, если взять одного тренера по лыжному бегу, другого – по стрельбе, надо все увязать в единое  целое.

– Что вы ответите тем, кто считает вас неподходящим человеком для биатлона из-за того, что всю жизнь работали в лыжах, как воспринимаете критику Аликина и Васильева?

– Надо различать критику и критиканство. Критикуя, человек должен предположить или предложить выход. Я не все слышал, но никакого конструктива до меня не доходило. Вы предложите что-то взамен. Расскажите, как за 7-8 месяцев добиться результата. Понимаю, когда пишут зрители, которые не знают биатлон изнутри, но когда люди работали много лет в системе сборных команд… Это как минимум странно. Хотя научился спокойно относиться к псевдокритикам. А вот нормальную критику люблю, потому что она позволяет найти что-то новое, полезное.

Я не могу сказать, что разбираюсь в биатлонной подготовке от и до, но почему норвежцев и французов тренируют лыжные тренеры. Почему у них все получается, а тут пришел тренер по лыжным гонкам – и нужно его гнать? Вспомните, под руководством лыжного тренера Лопухова была достигнута наша последняя олимпийская победа. Я пришел в команду в которой не все в порядке. Мы сейчас напоминаем корабль, который сбился с нужного курса, необходимо перестроиться.

«Такого заряженного спортсмена, как Большунов, который готов делать любую работу, лишь бы она дала результат, я не знаю»

– Что есть у Большунова, чего нет ни у одного биатлониста? 

– Я бы по-другому поставил вопрос: что есть у Большунова и нет у многих других спортсменов лыжной направленности? Целеустремленности и огромного желания добиться успеха. Такого заряженного спортсмена, который готов делать любую тренировочную работу, лишь бы она дала результат, я не знаю.

Плюс выдающиеся физические данные. Но не супервыдающиеся, как, например, у Клебо. Йоханнес – это двигательный суперталант, он сразу себя проявил, в отличие от Большунова.

Но теперь Саша вышел на первые роли, а за этим стоит огромный, самоотверженный труд. И труд не просто на тренировке, а в работе над собой всегда, круглые сутки. Таким спортсменом был Никита Крюков.

– В биатлоне такого пока нет? 

– С таким уровнем мотивации и заряженности у нас пока нет. Не все так безнадежно, как вы могли подумать. Вырастить чемпиона можно. Хотя помимо старания нужны еще и физические данные. Вот Клебо – суперталант. Плюс у норвежцев очень качественная система – они его нашли, подвели, и полетела ракета. А Большунов во многом сделал все сам вместе со своими тренерами.

Не знаю, кстати, почему лыжники забывают Николая Нехитрова, который очень хорошо работал с Сашей на юношеском уровне и внес свою лепту. В отличие от того же Клебо, Большунов тогда не был на первых ролях, а раскрылся в молодежной команде у Юрия Бородавко, потому что работал больше и, главное, качественнее других. Здесь встретились два максималиста и итогом их работы стали сегодняшние победы.

– Почему в биатлоне тогда не так? 

Чемпионы-то рождаются не каждый день. В биатлоне есть много хорошего. Хотя биатлонные специалисты считают, что зря мы с малых лет разделяем биатлон с лыжными гонками. Норвежцы и немцы до 15 лет не разделяют лыжи и биатлон. Лыжная подготовка наших биатлонистов стала чуть хуже – поэтому мы становимся лишь бронзовыми, а не золотыми.

«Может человек, работающий с начала июля, разобраться в биатлоне как специалисты, работающие в нем всю жизнь?»

– Вы как-то отстраненно говорите о биатлоне, хотя вы старший тренер мужской сборной России. 

– Я работаю в биатлоне менее года и не так хорошо знаком с системой подготовки, чтобы давать рецепты. Могу только предполагать. Пока плохо понимаю, как работает юниорская команда. Надеюсь, эту коммуникацию мы скоро наладим.

– Но вы понимаете, что болельщики могут подумать, будто старший тренер мужской сборной по биатлону говорит, что в биатлоне не разбирается? 

– Это то, что я называю желтизной – вам нужна сенсация. А в чем человек может разобраться меньше, чем за год? Тем более если сравнивать с людьми, которые в этом виде спорта всю жизнь и то не все знают. У меня хорошие ассистенты, которые помогают разобраться в биатлонных тонкостях. Не отказываюсь и от советов коллег и ветеранов Мне нужно прежде всего разобраться в своих спортсменах – найти точки, на которые можно воздействовать, чтобы повысить результат.

– Вы хотя бы примерно их нашли? 

– У кого-то находим, у кого-то трудности есть.

– Стоит ли создавать экспериментальные группы, которые будут заниматься по планам лыжников, как Халили у Егора Сорина? 

– Карим занял шестое место на чемпионате мира. Это безусловно успех молодого спортсмена. Но как выступают его одногодки Лэгрейд, Кристиансен, Дале, с которыми он бегал на равных? (Лэгрейд выиграл два личных и два эстафетных золота на дебютном ЧМ – прим. Metaratings.ru) Очевидно, что Карим с тренером Еленой Дмитриевной Огарковой решили поискать помощи у лыжного тренера, потому что не хватало скорости. За два года увеличили объем в полтора раза – надо у него спросить, что это дало, чего хотели добиться. Стрелять его хорошо научила тренер. Но появилась новая проблема – увеличивается скорость, ухудшается стрельба на какое-то время.

«Логинов мне не доверяет, потому что устал перепрыгивать от одного тренера сборной к другому»

– Какие выделите общие проблемы по итогам чемпионата мира? 

– Давайте зайдем сначала: система физического воспитания в России рухнула, провал был и в лыжных гонках. Система подготовки в биатлоне оставляет желать лучшего – не зря же сейчас создана методическая комиссия, которая пересматривает всю систему подготовки. У нас до сих пор детский тренер работает как хочет, а не как нужно. В итоге тренерам юниорских сборных и основного состава приходится переучивать спортсменов в плане техники, методики.

А с юниорского тренера что спрашивают? Медали. У нас вся система заточена на юниорские медали, а не на взрослые. У нас по юниорам наград не меньше, чем у норвежцев, а то и даже больше. Меня мало беспокоит, что у Серохвостова нет медалей юниорского ЧМ. А его региональных тренеров, тренеров юниорской сборной – очень волнует. В первую очередь переживаю, с какими навыками Даниил придет в основную  сборную.

Далее, у нас нет преемственности методики. Хорошо хоть в последние годы начали собирать информацию, что люди делали раньше. У Падина, который работал раньше, один подход, у Хованцева другой, у меня – третий. Даже если подходы близки, спортсмену нужно время на переключение. Эффект от нового упражнения, методики достигается не сразу. Пихлер вернулся в Швецию, а результаты появились только через 3-4 года. Нужно минимум два года, чтобы твою методику принял спортсмен.

Почему Логинов не доверяет мне? Потому что он устал перепрыгивать от одного тренера сборной к другому. Когда спортсмен доверяет тренеру и делает все, что должен, определенный результат будет, даже если методическое направление выбрано не идеально. А у нас спортсменам пришлось мотивацию возвращать, хотя некоторые, конечно, пришли с хорошим настроем на работу.

У всех наших конкурентов была возможность проводить чисто биатлонную подготовку начиная с июня, а то и с мая. Шведы и белорусы с апреля собрали команды. А мы начали в июле, год моей работы будет в начале июля. Хорошо, что спортсмены спокойно принимали, что не все получается, и потихоньку прибавляли, прежде всего Стрельцов и Латыпов.

Коронавирус подбил всю конкуренцию – Стрельцов, Поршнев, Томшин, Пащенко оказались после него не совсем дееспособны.

Об этом раньше не говорил, но у нас вся система, которая работает вокруг биатлонной сборной, хуже, чем в лыжной команде. Начиная от медицинского обеспечения и заканчивая подготовкой лыж, у нас не все замечательно. Например, залетов в смазке не было – уже хорошо. Но это не значит, что лыжи работали отлично. У австрийцев на чемпионате мира все дни работала шлифт-машина, а у нас часто не находилось даже подходящей ручной накатки. Как побеждать норвежцев, если у них лыжи в 95 случаях работают лучше наших? И также во всем. Специалиста-мануальщика не можем взять на работу уже полгода.

А лыжная команда обрастала нужными специалистами в течение многих лет. Большунову помогает мануальный терапевт Сергей Чечиль, который работает с 2013 года, еще я брал его в команду. Он знает всех досконально, в биатлоне таких специалистов нет.

– То есть, бронза – это еще неплохой результат? 

– Это наш сегодняшний потолок, еще французы нам помогли. Объективно наше место четвертое-пятое в борьбе с немцами.

Наши лидеры были на самоподготовке – это не только плохо, это в чем-то и хорошо. Спортсмен сам себе предоставлен, психологически раскрепощен. Но, к сожалению, мы в целом не совсем профессионально подошли к этому. Надо было в где-то отчет со спортсменов потребовать жестко, в где-то содействие оказать. Самоподготовка может и вверх толкнуть, прежде всего психологически, но так не получилось. Может, в чем-то спортсмены расслабились. Мы еще не обсуждали это – не в сезоне же это делать. Анализировать будем после сезона. Весной с тренером и Александром Логиновым была договоренность, что Саша несколько сборов проведет вместе с командой, но, к сожалению, из-за коронавируса планы пришлось перестроить.

Если в будущем будет самоподготовка, надо понимать, на каких условиях спортсмен вольется в команду, какие контрольные нормативы. Не должна быть самоподготовка бесконтрольная – что хочу, то и творю. В воспитание спортсмена страна вложила большие средства, он получает зарплату – за это же надо как-то ответить.

Если в лыжных гонках отпускали на самоподготовку, то личный тренер отчитывался так же, как и старший тренер. А сейчас непонятно… Я должен отчитываться за работу, которую другие специалисты совершали без моего ведома и желания? Не хочу переходить на личности, но нельзя повторять этих ошибок.

– А вы не могли сказать, что я здесь старший тренер, давайте вместе?

– Считаю, в сборной должны быть те, кто хотят в ней быть. Или осознают, зачем они в ней. Иначе делать им в сборной нечего.

– И что делать, других набирать?

– Почему нет? Если человек может, но не хочет выполнять требования сборной? Это работа. Часто работа на износ, через «не могу», но с полным пониманием, что, как и зачем делается.

– То есть, если бы вы решали, Логинова и Елисеева в команде бы не было?

– Не знаю. С самоподготовкой Логинова было решено до моего прихода, Елисеев пошел следом. Меня спросили – я сказал, что не могу эти вопросы решать единолично, они должны быть утверждены руководством СБР. Я подписал заявление Елисеева на самоподготовку, потому что не видел смысла в пререканиях. Если спортсмен будет работать со мной, не веря в то, что делает, эффекта не будет.

Поэтому был смысл дать ему отработать так, как он хочет, и получить то, что мы получили. Если он дальше не задумается, то ему в сборной действительно делать нечего.

– То есть мы пожертвовали результатом в сезоне и на чемпионате мира, чтобы дать спортсмену отработать как он хочет хотел? Не слишком большая цена? 

– Как я могу приказать человеку, с которым познакомился неделю назад? Сегодня еще можно было бы так рассуждать. В результате многолетних недоработок во взаимодействии со спортсменами мы получили, что биатлонист не очень-то доверяет тренеру сборной.

Да, в Норвегии Нортуга могут заставить работать в команде, но большая степень свободы остается. Однако если условного Петтера методика не устраивает и его отпускают, то не финансируют. У нас, правда, тоже за счет регионов и спонсоров в основном готовятся.

– Подводя итог: по вашему мнению, если спортсмен не хочет работать в сборной, то ему и не следует в ней быть? 

– Есть система отбора. Приезжай, отбирайся – ты как любой гражданин России имеешь право попасть на любые соревнования, соответствующие определенному уровню.

– А разве Логинов и Елисеев не отбирались? 

– Те, кто попал в топ-15 общего зачета Кубка мира, не отбирались.

«Ничего плохого про Польховского сказать не могу. Губерниев, если бы порой не говорил лишнего, был бы идеальный, как Озеров»

– Какие у вас отношения с Польховским?

– Абсолютно нормальные, рабочие. Да, у нас нет личной дружбы, мы познакомились только сейчас на работе. Преподносится много выдумок, но у меня глобальных противоречий по подготовке, выбору мест не было. Он минимально вмешивался, все обсуждения были адекватными, ничего плохого сказать не могу.

– Читал мнения, что Польховский на вас с Шашиловым стрелки за неудачи перевел, вы этого не чувствуете? 

– Я не успеваю читать все интервью, не знаю, всего что он говорил, но ничего такого не слышал. Работа Польховского – прежде всего организационная. Методическая – старших тренеров. Иногда главный тренер может высказать мнение или вмешаться в работу, но окончательное решение за мной.

– Как вы относитесь к Губерниеву? 

– Я с ним давно знаком. Считаю, что это лучший комментатор, который у нас есть. Единственный, который приходил в команду и готовился, прежде чем рот открывать по телевизору. Узнавал данные спортсменов, тренеров, где, с кем тренировался, лично знакомился со спортсменами. А у нас часто говорят комментаторы о спортсменах, которых с трудом узнают в лицо.

Губерниев работает профессионально. Да, он порой, как нам кажется, говорит лишнего, но он высказывает свое мнение, имеет право. Если бы он работал на советском телевидении, его бы ограничивали в этом плане, был бы как Озеров в свое время, идеальный комментатор. По эмоциональности, информативности, слову он мне нравится больше всех. Поклониться ему готов за то, что сказал про Эдуарда Панжинского тренера олимпийского призера Александра Панжинского, который таскал резак на себе в Хабаровске. Я сам по себе знаю, что это такое.

– Вы могли повлиять на Логинова, чтобы он говорил со СМИ, и как вы относитесь к его отказу? 

– То, что произошло, это влияние многих людей на него, не только из СМИ. У нас любое слово переворачивается, а если еще не доскажешь, то за тебя точно доскажут. Иногда открываю прессу – волосы дыбом. Я даже подумать так не мог, не то, что сказать. Это нормальная человеческая реакция.

Тем более надо учитывать особенности его характера. А тему с допингом я вообще не поднимаю, она очень тяжелая для него. Человеку сломали карьеру. Не знаю, что там было, но это же надо пережить. Может, пройди вы через все, через что прошел Логинов, и вы бы закрылись.

– Но я все-таки на другом месте, какие-то слова сквозь зубы можно было бы сказать… 

– Лучше не говорить вообще, чем сквозь зубы.

«Если Логинов скажет, что готов работать со сборной, для меня это будет суперпроблема»

– Вы критиковали Логинова, 16 и 17 февраля много чего наговорили. Это вас вывели на эмоции, вы психанули? 

– Психанул – это не про меня. Но я был недоволен результатом. Про Логинова сказал раньше, чем нужно – надо было после чемпионата. Товарищи, к мнению которых я прислушиваюсь, сказали, что я был неправ. Согласился.

В лыжной спринтерской команде, которую я тренировал, спортсмены бы в таких условиях отреагировали совершенно спокойно, я гораздо резче критиковал каждого из них. Они понимали, что я говорю правду. С Сашей у нас нет таких доверительных отношений, и, конечно, я был неправ, сказав те слова перед эстафетой. Жалею не о самих словах, а о том, что сказал их не вовремя.

Добавить мне нечего – системы взаимодействия со спортсменом на самоподготовке не было, мы получили неудовлетворительный результат. Что при этом сделали, мы не можем понять до конца. А «примерно понимаем» – в спорте высших достижений это разница между 20-м местом и 1-м.

Если Логинов скажет, что готов работать со сборной, для меня это будет суперпроблема, потому что я о нем знаю очень мало. То же самое с Елисеевым, хотя от него чуть больше информации. Будем пытаться ее получить.

– Какие главные выводы вы сделали для себя из этого сезона? 

– (смеется) Держи язык на замке…Если серьезно, есть понимание, что и с кем нужно изменить. Почему-то считается, что тренер работает со всеми одинаково, но на заключительном этапе перед Кубком мира у меня на каждого спортсмена был свой план. В связи с коронавирусом все оказались в разном состоянии.

– Вы останетесь на посту после этого сезона? 

– Вопрос не ко мне.

– Какие задачи стоят на концовку сезона? 

– Молодым ребятам есть что доказывать. Мы не имеем права опуститься ниже пятого места в Кубке наций, чтобы сохранить максимальную квоту, но отрыв от шестого большой, можно побороться за четвертое, да и третье, хотя это уже не так важно. В эстафете хотим попробовать тактические варианты, хотя у нас ограничен выбор.

Карим Халили в хорошем состоянии закончил чемпионат, да и остальные последнюю гонку пробежали неплохо. Всем есть, что доказывать.

«Спринтерские нюансы уже приходят в дистанционные гонки. А у нас этот пласт просто закрыли»

– На фоне спринтов на чемпионате мира по лыжным гонкам, что вы думаете сейчас о расформировании вашей спринтерской группы в лыжной сборной? 

– Мы разговаривали с Николаем Петровичем Лопуховым, который начинал спринтерское направление в стране. Я на основе его наработок продолжил – и эта преемственность помогла уже через год выиграть Олимпийские игры. Нам очень горько, что спринтерской группы  нет.

Когда Нортуг испытывал проблемы на финише, норвежцы на сезон отправляли его в спринтерскую группу, и опять получали хорошего финишера. Крог несколько лет готовился в спринтерской команде, и в 2017 году благодаря спринтерским приемам отбил атаки несокрушимого тогда Устюгова. Я уж не говорю про сам спринт.

Спринт – это специализация, которая подразумевает свою тактическую, техническую, физическую подготовку. Это целый пласт, который у нас просто взяли и  закрыли.

В 2018 году на курсе повышения квалификации я делал доклад по спринтерской подготовке. В том числе обратил внимание, на чем выигрывает Клебо. Например, Большунов выносит руку прямо вперед, Клебо – поднятую вверх. В результате у Клебо повышается частота, сразу формируется атакующая позиция. И эти спринтерские нюансы уже приходят на дистанционные гонки. Часто на финиш заходят до пяти человек, и надо именно в спринтерском ключе с ними  разбираться.

Не нравятся Лопухов, Каминский, но само-то направление… Очевидно, что спринтерских качеств не хватает даже девушкам. Я уж не говорю про тренерские ошибки, когда банально спортсмены были неправильно по этапам расставлены. В запасе сидит такой парень, как Артем Мальцев, который выиграл контрольную тренировку на 15 км, отлично держит скорость. В 2017 году он у нас прекрасно проявил себя на предолимпийской неделе в Пхенчхане в командном спринте.

Глеб Ретивых – хороший, скоростной на легкой трассе. Но что с ним ни делай, он чистый спринтер. И все спринтерские качества у него кончились на втором этапе, а его использовали финишером в третьем. Что вы от него ждали? Что Ретивых обыграет Клебо? Он оказался заложником этой расстановки, тактики.

Ретивых говорит, что Большунов зря пошел в отрыв? А что ему было делать? Пеллегрино не обыграл бы Ретивых? Шанава не обыграл бы? Тогда четвертое место. Большунов выбрал из того, что было, совершенно правильное решение.

– Как вы оценили то, что Самуэльссон взял флаг, финишируя вторым? 

– Молодец, что любит свою страну. Единственное, что мне в нем не нравится – его язык.

Почему-то меня никто не спрашивает, комфортно ли мне без нашего флага было. Когда у меня Крюков отказался выступать на Олимпиаде в 2018-м без флага, я его не очень понял, уговаривал не выступать на эту тему. Он продержался неделю-две, потом объявил, в итоге мы даже немного поспорили. Высказал ему, что зря он поторопился с речью, вдруг передумал бы. Но в итоге его не пригласили, и вопрос не возник. Сейчас я намного лучше его понимаю, мне было очень неуютно на этом ЧМ. Хотя думал, что я взрослый человек, и все восприму очень спокойно. Но когда почувствовал на себе, все оказалось не так просто, как со стороны.

Автор: Артем Мосаковский

Metaratings

Понравилась статья? Поделись с друзьями: