Он финишировал в числе последних, хотя очень хотел выиграть. Напоследок. С флагом в руках. Пронестись вдоль трибун, размахивая полотнищем, в точности так, как мечтал сделать в Пхенчхане на своих третьих Олимпийских играх, и почему-то тогда очень хотелось верить в то, что у него обязательно получится добраться до этой треклятой личной медали, несбывшаяся мечта о которой способна отравить жизнь любому спортсмену. Особенно тому, кто когда-либо побеждал на Играх в эстафете. Эстафетное золото вообще коварная штука: вроде бы дает возможность спортсмену почувствовать вкус олимпийской победы, но не насыщает вовсе, не утоляет  жажды.

Собственно, вот эти слова о флаге, сказанные мне вскользь в вагоне московского метро Антоном Шипулиным за два дня до отъезда спортсмена в Гельзенкирзен, лишний раз заставили задуматься о том, сколь горькое послевкусие предстоит пережить на финише Рождественской, совсем несерьезной с точки зрения спорта гонки всем нам, а, возможно, и самому Антону. Послевкусие карьеры, которая вполне могла бы стать великой, а стала оборванной.

В том вагоне метро мы оказались совершенно случайно. Я ехала домой, Антон направлялся в аэропорт, чтобы на денек слетать к семье в Екатеринбург, а затем – и снова через Москву — улететь на свой прощальный старт в Германию. В цивильной одежде, с надвинутой на лоб шапочкой биатлониста никто не узнавал, он же вполголоса и как-то очень буднично рассказывал:

— Я ведь лет шесть или семь Новый год дома не праздновал. Были случаи, когда вообще спать ложился, не дожидаясь курантов. Доводилось слышать: мол, везет вам — вся жизнь за границей проходит. При этом никто не задумывается, что для нас побыть лишний день дома — большое счастье, ради которого мы готовы на любые жертвы. Цепляемся за каждую возможность найти авиарейсы, позволяющие побыть дома подольше хоть на несколько часов. Пусть рейсы будут ночные, неудобные — неважно. Наверное, надо самому хоть раз помотаться несколько месяцев по этапам, чтобы понять, какая это роскошь — спать в собственной кровати. Зато сейчас все праздники отмечу, как нормальный человек. У отца день рождения, опять же, в кои-то веки бокал за его здоровье выпью…

Он вышел на «Белорусской», помахав мне рукой, а я запоздало подумала: он кому все это сейчас рассказывал – про праздники? Мне? Или все-таки себе самому, запоздало убеждая себя в правильности принятого решения?

Рождественская гонка – прекрасный повод завершить карьеру – тем более в компании, оказаться в которой счел бы за честь любой биатлонист мира. В разное время в Гельзенкирхене прощались со спортом неоднократные олимпийские чемпионы Магдалена Нойнер, Михаэль Грайсс, а шоу нынешнего сезона успела объявить своим прощальным бенефисом самая звездная пара мирового биатлона Уле-Эйнар Бьёрндален и Дарья Домрачева. И Шипулин. Просто если у первых двух спортсменов их суперзвездные карьеры как бы заведомо предполагали звездно-праздничное завершение, то для Антона Рождественская гонка, несмотря на всю ее популярность в биатлоне, представлялась неким абсолютным суррогатом. Утешительным заездом, не способным ни утешить, ни стать реально достойной точкой в карьере.

Когда Антона впервые вызвали в расположение российской сборной в январе 2009-го, Бьёрндален уже был пятикратным олимпийским чемпионом, причем четыре золотые медали были выиграны норвежцем в личных дисциплинах. 21-летнего Антона называли тогда самым перспективным юниором мира (в 2008-м он выиграл в юниорской категории все, что только можно, включая чемпионат Европы), но дебютировал он в сборной, можно сказать, случайно: тогдашний старший тренер команды Владимир Аликин не был сторонником того, чтобы раньше времени допускать молодых спортсменов на уровень взрослой борьбы. Сам сказал однажды в том дебютном для Шипулина сезоне:

— Посудите сами: зачем мне бросать парня в пекло? Я не имею морального права сразу дать ему хорошую стартовую группу, меня просто не поймут. А группа значит в биатлоне очень много. Хорошо, если условия сложатся так, что к концу гонки лыжня заглянцуется. А если нет? Позволить человеку по колено в снежной каше бежать? Что он сумеет показать? Сломать ведь молодого таким образом насовсем можно. Поэтому считаю, что лучше не  торопиться.

Но на этапе Кубка мира в Оберхофе случился форс-мажор: от гонок за аномальные показания крови от стартов отстранили Ивана Черезова. И Шипулин оказался в составе команды – чтобы в единственной доверенной ему гонке, спринтерской, финишировать 72-м.

«Причудливо тасуется колода», — сказал бы по этому поводу Михаил Булгаков. В том Оберхофе-2009 главным ньюсмейкером этапа стала совсем юная Даша Домрачева, которая перепутала стрелковую позицию на втором рубеже и вместо «лежки» начала стрелять стоя. Через год Даша завоюет свою первую олимпийскую медаль — бронзовую, познакомится с великим Бьёрндаленом, а еще четыре сезона спустя на Играх в Сочи покажет достойный избранника результат – станет трехкратной олимпийской чемпионкой. В январе 2015-го Шипулин впервые в жизни окажется в Оберхофе бок о бок с легендарным норвежцем на финише эстафеты, «разорвет» его на финише и скажет по этому  поводу:

– Оле-Эйнар не такой уж молодой соперник. Я, если честно, им восхищаюсь. Даже жалость промелькнула, когда обгонял. Подумал еще: «Ну вот, обогнал кумира...» Но не уступать же было из жалости?

Количество личных золотых наград Бьерндалена, завоеванных на Олимпиадах и чемпионатах мира, исчислялось тогда уже двузначным числом, а на Играх в Сочи норвежец по иронии судьбы выиграл личное золото, которое по всем раскладам предназначалось Шипулину, если бы не заключительный промах российского гонщика. Просто тогда казалось, что ничего страшного не произошло, и у Антона все еще впереди. Он и сам сказал спустя два года после тех Игр:

– Если бы я выиграл тот проклятый спринт, во время которого у меня не прошел «габарит», и я в итоге занял четвертое место, возможно, давно уже не бегал бы. Но я же не выиграл? Нет, я, конечно же, воплотил свою детскую мечту, стал олимпийским чемпионом, но уезжал из Сочи сильно разочарованным. Понимал, что мог сделать гораздо больше, но упустил свой шанс. Поэтому сейчас желание по-настоящему реализовать себя на Играх велико как никогда. Хочется с еще большим ажиотажем тренироваться, готовиться к следующим выступлениям. Приятно же стоять на пьедестале. И так не хочется спускаться с него вниз...

То интервью в ряду множества, сделанных за годы совместной работы, запомнилось особо. Мы много смеялись, я в шутку предлагала Антону переключить свой интерес на лыжные гонки, он так же шутливо отвечал, что биатлон гораздо более ему по душе, потому как в высшей степени ироничен. Сказал по поводу своего умения настроиться на финиш: «Я слишком долго бегаю, чтобы реагировать на то, на что реагировать не  нужно»

Кто же тогда знал, какую иезуитскую иронию готовит Шипулину его вид спорта: сначала – отстранение от Олимпийских игр в Пхенчхане, потом отчаянная попытка прийти в себя и вернуться, следом повторный унизительнейший шлейф подозрений, заставивший таки спортсмена отреагировать на ситуацию словами, сказанными в минувший вторник на пресс-конференции: «Хочу сказать большое спасибо за то, что на протяжении почти десятилетия вы были со мной…».

Когда-нибудь я, наверное, спрошу Антона, как он прожил эти три дня с момента объявления о завершении карьеры до своей прощальной гонки, о чем думал в ожидании выступления, что вспоминал, в чем сомневался. И, наверное, расскажу сама, как в ожидании этого грустно-праздничного старта стучала по клавишам компьютера, ненавидела часовую стрелку, двигающуюся к назначенному времени старта на «Шальке», а где-то в глубине души невообразимо щемило, и слезы сами наворачивались на глаза. Так бывает, когда с верхушки елки вдруг срывается самый дорогой сердцу стеклянный шар, летит на каменный пол, а ты, стоя на стремянке, в отчаянии провожаешь его — еще целый и невредимый — взглядом, и отчаянно желаешь оттянуть финальный аккорд, не увидеть его, не пережить.

А в голову упорно лезли разрозненные отрывки наших с Антоном разговоров из столь далекой уже, «прежней» жизни:

— Когда что-то не получается в тренировке, падает настроение и, соответственно, становится сложнее заставлять себя работать, я начинаю думать о том, что дома осталась семья, в которой растет маленький ребенок, и он, пока я где-то гоняюсь, без меня произносит первые слова, делает первые шаги. Такие мысли гораздо чаще заставляют задуматься: а надо ли мне то, чем я занимаюсь? Стоит ли спорт тех первых слов и первых шагов сына, которых я не видел? Все мысли о том, чтобы завершить карьеру, связаны только с этим. Хотя понимаю, что сейчас было бы просто неправильно все бросить и остаться дома: надо пройти свой спортивный путь до конца. До Олимпиады. Дай нам Бог на нее поехать…

— Я готовил себя к уходу заранее, причем много лет. Знал, что в 2018 году поставлю в своей карьере большую и окончательную точку. Но здесь есть одно большое «Но». Я не поехал на Олимпиаду и не завоевал того, что хотел и планировал…

Комментируя завершение карьеры Шипулиным, и Бьёрндален, и Домрачева, с видимым сожалением говорили о том, что Антон – достаточно силен и достаточно молод, чтобы продолжать выступать и выигрывать. Но, раз уж он решил  уйти…

— Это очень важно – иметь возможность принять решение, которое сегодня кажется наиболее важным, — сказала Даша в Гельзенкирхене. Этими словами четырехкратная олимпийская чемпионка сама, возможно, того не желая, подарила надежду огромному числу российских болельщиков. Сегодня Шипулин ушел. Но ведь может наступить и завтра? Лишь бы он сам по-настоящему этого захотел.