В прошедшее воскресенье олимпийский чемпион Сочи в биатлонной эстафете Антон Шипулин завоевал для сборной России первый подиум на этапах Кубка мира в новом сезоне, став вторым в пасьюте. Чуть менее года назад Шипулин совершил, возможно, самый обидный промах в своей карьере. Пятый выстрел на «стойке» в спринте на Олимпиаде в Сочи угодил в габарит, и Антон лишился шансов на золото в личной гонке, которое в итоге завоевал его кумир Уле Эйнар Бьёрндален. Сразу после окончания первого этапа Кубка мира постолимпийского сезона Шипулин в интервью корреспонденту «Р-Спорт» Ивану Тугарину рассказал о снах про злосчастный габарит, о потенциальной борьбе за хрустальные глобусы, самоподготовке и планах на новый сезон, в котором он не собирается ограничиваться подиумом в Эстерсунде.

Нельзя ограничиваться одним подиумом

— Антон, позади первый этап Кубка мира в Эстерсунде. Можно ли сказать, что после подиума в гонке преследования, у вас камень с плеч  упал?

— Конечно! Всегда приятно побеждать, хорошо выступить на первом этапе Кубка мира. Теперь не придется думать об отборе (в сборную России на январские этапы Кубка мира). Хорошо, когда удается показать результат на первых этапах, а не когда разбегаешься, как это было раньше. Это настраивает на позитивный лад, придает уверенности на оставшиеся гонки.

— Правильно ли будет сказать, что этот  успех больше важен именно в психологическом плане?

— Да, это так и есть. От психологии очень многое зависит в биатлоне. Сейчас гонки буду бегать уже спокойнее, отпущу эту ситуацию. Я сам себе доказал, что ход неплохой есть и со стрельбой можно справляться.

— Насколько сильно вы ощущали давление перед стартом сезона? Особенно с учетом того, что находились на самоподготовке, о которой многие были разного мнения.

— Ажиотаж был большой на Играх. После Олимпиады хотелось немного расслабиться, уйти в тень в тренировочном плане, но сделать это не совсем получилось. Я попросил Александра Кравцова получить возможность уйти на самоподготовку. Я прекрасно понимал, что из-за самоподготовки на меня ляжет груз ответственности. Надо будет доказывать, что это все не просто так, оправдывать уход на самостоятельную подготовку результатом. Доказывать, что я не просто так, как многие люди говорят, тратил бюджетные деньги, ездил на какие-то сборы отдельно. В этом плане после пасьюта стало чуть легче. Но ни в коем случае нельзя ограничиваться одной гонкой, одним этапом, нужно будет делать выводы по окончании сезона, по чемпионату мира. Ведь главная задача – не хорошо выступить в Эстерсунде. Главная задача — показать себя на чемпионате мира и в общем зачете Кубка мира.

Выводы по самоподготовке будут только в конце сезона

— Мысль о том, что точно хотите уйти на самоподготовку когда пришла? После Олимпиады, до, во время Игр? Или еще раньше по ходу олимпийского сезона?

— По ходу сезона. Когда я в прошлом году уходил ненадолго из команды, тренировался один под руководством Польховского. Я начал тогда копаться в своих ощущениях, смотреть, как и на что реагирует мой организм. Постепенно пришло осознание того, что иностранные спортсмены правильно делают, что разделяются на маленькие группы. Нужно больше слушать свой организм, а не только подчиняться воле тренера. Я не говорю, что этого не должно быть в принципе. Без тренера все равно никуда, нужно общаться, вести диалог. Тренеры всегда могут что-то подсказать. Возможно, иногда я неправильно по-человечески поступал, меняя тренеров, но от каждого из них я набирался опыта. От Лопухова, который очень сильный специалист, например, я очень многое взял. У каждого тренера свой подход, своя психология. Я брал ото всех по чуть-чуть. Сейчас я работаю со специалистом, которого каждый день слушаю с удовольствием, каждый день узнаю что-то новое. Я начал читать много новой литературы по технике, биомеханике, по циклическим видам. Начал смотреть, как работают другие спортсмены, чего раньше не любил делать. Лопухов не раз пытался нас приучить смотреть на других, а мы все это очень скептически воспринимали: «Ай, опять начал свои фотокарточки показывать!» (улыбается). Теперь пришло осознание того, что это необходимо.

— Кстати, о точной стрельбе и самоподготовке. Доводилось слышать мнение, что как раз сложнее всего работать над стрельбой.

— Нет. Самое сложное – это находить мотивацию. Когда ты находишься в команде, то все просто. Тебя разбудили, зарядка, тренировка. На самоподготовке нужно постоянно бороться с собой, не позволяя себе расслабиться. Нельзя, когда будильник прозвенел, сказать себе: «ну сейчас, еще пять минут, и встаю». Как только такие мысли и ощущения появляются, толку от работы уже нет. Надо постоянно совершенствовать самодисциплину, надо находить в себе мотивации намного больше, чем когда ты постоянно находишься в команде.

— Можете уже сейчас сказать, что решение было абсолютно правильным?

— Нет. Ведь никто не знает, что будет дальше. Надеюсь, что подготовка была правильной, что мы правильно подходили к сезону. Однако сказать это можно будет только после его окончания.

— Допускаете мысль, что к следующему сезону будете готовиться с командой?

— После завершения сезона проанализируем все. Подробно поговорим с Кравцовым, Крючковым и Касперовичем. После этого будем делать какие-то  выводы.

Волков – стопроцентный эстафетчик

— Начинали вы подготовку к сезону в паре с Алексеем Волковым. Насколько это помогало?

— Алексей – очень сильный спортсмен. Особенно в стрельбе. С ним всегда было интересно поработать в команде на спарринг-тренировках и контрольных тренировках. Мне всегда было с ним интересно работать. К сожалению, в этом году толком ничего не получилось вместе. Уже на втором сборе в Поклюке он сломал руку буквально в первый же день, неудачно упав на лыжероллерах. После этого мы почти вместе и не тренировались, потому что у него был свой план. Он больше работал на ноги, потом вообще убрал винтовку, потому что не мог стрелять из-за боли в локте. Фактически мы просто общались. Очень жаль, что так получилось. Еще в том году было видно, что Алексей начал еще и функционально подтягиваться, это было видно по тестам, которые мы проходили. По результатам функциональных исследований он был выше меня. Я смотрел на него и понимал, что он хочет становиться еще лучше. Но, к сожалению, случилась эта травма.

— Алексей – часть «золотой» эстафетной четверки Сочи. Как думаете, успеет он восстановиться к чемпионату мира?

— Здесь все зависит от самого спортсмена. Могу сказать, что желание у Алексея огромное. Но здесь опять же, главное не переусердствовать с этим желанием. Его чрезмерность иногда может негативно сказаться на тренировочном процессе. К слову, его (Волкова) сейчас тоже подхватил Андрей Сергеевич (Крючков), который расписал ему тренировочный план. Думаю, что при такой работе он должен вернуться в сборную. Тем более, Лёха – стопроцентный «эстафетчик», который может всегда прикрыть команду, всегда справиться со стрельбой и передать эстафету, находясь в группе лидеров. Это очень важно. Тем более, что пока ситуация с командой на эстафету складывается…

— На данный момент ее практически нет…

— Да есть у нас ребята, но их нужно обкатывать. Есть Саша Печенкин, есть Тимофей Лапшин, но это люди, которые либо мало бегали, либо совсем не бегали эстафет на этапах Кубка мира. Одно дело — Кубки России, чемпионат России или даже Кубок IBU, другое – на этапе Кубка мира или чемпионате мира.

— И опять тут вопрос психологии. Так ведь?

— Опыт, психология. Я как себя вспомню, как в юном возрасте выходил не то что на эстафеты, а на личные гонки... Ноги дрожали! Я смотрел на соперников, которых только вчера видел по телевизору. Все в голове. Если даже у лыжников психология важна, иногда их связывает, то что говорить о нас. Тут не только бежать надо, но еще и стрелять точно.

Сочинский габарит больше не снится

— Не могу обойти стороной тему Олимпийских игр в Сочи. Насколько ваша жизнь изменилась после них?

— В жизненном плане ничего не поменялось. В спортивном — стало немного полегче психологически. Была главная мечта – стать олимпийским чемпионом. Пусть, это не личная медаль, о которой я продолжаю мечтать. Конечно, личная медаль в Сочи была бы приятнее, но тот факт, что мы все находимся в статусе олимпийских чемпионов, должен снять какой-то груз с  плеч.

— Дмитрий Малышко в интервью рассказал, что ни разу не пересматривал запись той эстафеты, кроме одного раза – ночью сразу после гонки вместе с вами. Вы-то смотрели повтор потом?

— Может быть, какие-то отрезки, свой финишный круг. Но целиком – нет, тоже не смотрел. Мы с Димой тогда пересмотрели один раз, сон себе напрочь отбили. Больше не видел.

— Дмитрий также говорит, что то золото для него – новый стимул.

— Главным стимулом для меня является то, что мне не удалось выиграть личную гонку. Это облегчает поиск мотивации. Не знаю, что бы я делал, если бы я выиграл спринт, не промахнись я последним патроном… Габарит  этот…

— Который вам до сих пор снится?

— Нет, сейчас уже не снится (улыбается). Но иногда еду на тренировке, особенно длительной, иногда вспоминаю.

Борьба за глобусы

— Тяжело было прийти в себя после того спринта?

— На самих Играх очень тяжело. Ты понимаешь, что у тебя эта медаль была в руках… Черт с ним, пусть даже не золотая. Эти 0,7 секунды (которых не хватило до бронзы). Это выбило меня из колеи. Пасьют и масс-старт для меня сложились не лучшим образом. Хорошо, что удалось собраться на эстафеты. Свой этап смешанной я прошел неплохо, основную…  Знаете, если честно, мне было бы тяжело к чему-то стремиться, если бы все сложилось по-другому. Сейчас у меня впереди большая цель – следующие Олимпийские игры, где я буду стараться претендовать на личную медаль. В олимпийском цикле хочется побороться в Кубке мира за большее число подиумов, за малый хрустальный глобус. Может быть, и за большой.

— Чувствуете в себе силы для этого? Реально ли бороться с Фуркадом, который на протяжении трех сезонов кряду выигрывает общий зачет.

— Все реально, главное к этому стремиться. Этот год у меня будет более экспериментальным, потому что я пробовал новые методики, буду продолжать их пробовать. Пока я не знаю, что от себя ждать. Пройдет сезон, посмотрю свое состояние, если все будет хорошо, то на следующий год буду добавлять, больше работать над собой. А там вполне реально претендовать на малый, а затем уже на большой глобус.

— Все говорят о том, что главный старт – чемпионат мира. Готовы при подготовке к нему жертвовать какими-то результатами в Кубке  мира?

— Все будет зависеть от ситуации. Если я буду понимать, что борюсь за серьезные кубковые очки – это одно. Если я буду бороться за малый глобус или идти в лидерах — другое. В этих ситуациях я вряд ли буду жертвовать результатами на этапах. Я буду идти от гонки к гонке. Если Фуркад и Эмиль Хегле Свендсен будут недосягаемы, то посоветуемся с тренерами, и если будет нужно, пропустим какой-нибудь этап ради чемпионата мира.

— Кто может еще вмешаться в борьбу за победу в общем зачете?

— Таких биатлонистов много. У нас очень высокая конкуренция. Йоханнес Бё начал показывать результаты, (Уле Эйнар) Бьёрндален не может никак успокоиться старичок наш биатлонный (улыбается), и Ландентингер, чехи (Ондржей Моравец и Михал Шлезингер) хорошо себя проявляют в начале сезона, Яков Фак тот же…

— Плотность результатов облегчает задачу бороться с Фуркадом?

— Я бы так не стал говорить. Задача легче не станет. Если ты себе ставишь задачу бороться за самые высокие места, то уже без разницы один, два, три или десять биатлонистов в твоих конкурентах.

Бьёрндален и кривые палки

— Вы не раз говорили о том, что ваш биатлонный кумир – Бьёрндален. В чем секрет норвежца? Ему сорок, а ходом он едва ли не лучший. 

— Он настоящий фанатик! Он ищет любую возможность, чтобы собрать свой результат по крупинкам. Глядя на него, глядя на то, как он старается использовать любую мелочь, я не перестаю удивляться и смотреть на него, как на своего кумира. Для него биатлон – это кайф, это наркотик. Два или три года назад он сильно работал над техникой, менял ее, стараясь выиграть 2 или 3 секунды. Сейчас он пробует кривые палки…

— Сами пробовали эти палки?

— Да. Они оставили двоякое впечатление. Ощущения какие-то необычные, к этому нужно привыкать. Нужно тестировать их не неделю и не месяц, может даже и полгода. Надо разбираться, вникать, как они влияют на технику, на толчок. Я когда их взял, у меня появилось ощущение, что руки стали немного по-другому работать. Тот же Бьёрндален их использует, потому что постоянно ищет что-то новое. Он понимает, что ему тяжело конкурировать  с более молодыми спортсменами в силу возраста. Он старается эту разницу компенсировать чем-то другим. Тем, что не делаем мы – более молодые и менее опытные.

— Сами представляете себя в биатлоне в сорок лет?

— Нет. Я поставил перед собой задачу бегать до следующей Олимпиады. Максимум, еще год после Игр в Корее. Мучить себя не буду.

Обидно за Логинова

— Не могу не спросить про ситуацию вокруг Александра Логинова…

— Я так и знал, что без этого вопроса не обойдется.

— Увы.

— С одной стороны у нас индивидуальный вид спорта, больше все-таки мы бегаем личные гонки … Но… Саню очень жалко. Он очень сильный спортсмен. Он бы очень сильно помог нам в эстафетах. По-человечески обидно. Я не знаю подробностей, но еще раз повторю, что это очень обидно. Нельзя о чем-то поговорить, пока официально не вскрыта вторая проба.

— Насколько ситуация напрягает? Опять Россия, опять допинг… 

— Больше всего напрягает, что опять Россия. Я хоть в этом и не замешан никак, совесть у меня чиста, но все эти взгляды и разговоры. Обвиняют же не только одного спортсмена, а всех. Я могу же ответить только сам за себя. А потом идет комментарии, люди осуждают. Многие из спортсменов ко мне хорошо относятся и никогда не скажут ничего в лицо, но я уверен, что за спиной что-то есть.

Автор: Иван Тугарин
rsport.ru