Бергман: Я - нет.

Фрося: Почему, блин?

Бергман: Не хочу, блин. (Отходит в сторону.)

Фрося (Ларсу и Фруде): А вы?

Ларс: Конечно! Супер!

Фруде (Ларсу): Помолчи. (Фросе.) Сначала скажите, в чем суть вашего предложения.

Фрося: Ну так возьмите меня на руки, чтоб я могла сказать вам на ушко. Или наклонитесь ко мне хотя бы.

Ларс берет Фросю на руки, Фруде наклоняется к ней. Фрося начинает что-то им шептать.

Лучший биатлонист ХХ века (перестав играть на балалайке): Эй, эй, секундочку! Что там за секреты? Весь коллектив должен быть в курсе. Впрочем, чего от вас и ждать. Я, как вошел, сразу сказал, что не доверяю норвежцам и говорящим кошкам. Но никто меня не слушал!

Входят оба Чудова.

Первый Чудов: Смотри-ка, кто к нам пожаловал.

Второй Чудов: Охренеть.

Входит Радистка Кэт. Она несет Фотографию Дефрана. За ней идет Ленок с арфой.

Ленок: Что это тут у вас за концерт? Я тоже сыграю с вами (Пытается играть на арфе нечто среднее между Григом и «Светит месяц»).

Второй Чудов: Охренеть.

Лучший биатлонист ХХ века (Бергману): А что это ты, братец, такой кислый? Выпей пива!

Бергман: Не хочу, блин.

Лучший биатлонист ХХ века: Тогда водки.

Бергман: Не хочу, блин.

Лучший биатлонист ХХ века: А придется. (Выливает на Бергмана целый стакан водки.)

Бергман стремительно уменьшается в размерах и превращается в мышь.

Радистка Кэт (с визгом вскакивает на стол): Ай, мамочкииииииии! Спасите! Помогите! Мышь!!!!

Уле Айнар: Не устраивайте сцен, леди. Вы сами были мышью буквально час назад.

Второй Чудов: Охренеть.

Первый Чудов: Послушай, Коля, с тех пор, как ты превратился в меня, ты что, все слова забыл, кроме «охренеть»? Довольно странно.

Второй Чудов: Сам дурак.

Первый Чудов: Охренеть. (Подходит к Ларсу, Фруде и Фросе).

Первый Чудов, Ларс, Фруде и Фрося о чем-то шепчутся. Лучший биатлонист ХХ века направляется к ним, но запинается за ЛенкА с её арфой.

… и падает личностью вниз. Оставленная без внимания у стакана с водкой Фотография Дефрана, делает еле уловимое движение и Лучший биатлонист ХХ века превращается в свою фотографию в рамке и с подписью: «Целую».
Все остальные замирают.

Сэр Уле Айнар: Кто, блин, вынул Винсента из иконостаса? Это же единственное место, где его козни могут нейтрализоваться. Сняпсон! Ты же отвечаешь за то, чтобы Фотография и Вечное Зло не сближались менее, чем на 5 метров!

Сняпсон: (Фросе) Вот как бы сейчас дал больно (выбирает место)… промеж ушей! Ты что это удумала?

Фрося: А нечего тут ходить и жениться каждые пять минут на ком попало! Я – твоя жена и развода тебе не видать как (выбирает место)… моих ушей!

Оба Чудова (рассматривая фотографию Лучшего): Охренеть!

Фотография Дефрана делает еще одно движение, Бергман превращается в Пихлера, Пихлер хватает за руки Хелену и Сандрин и, выстроившись клином, они стремительно улетают по направлению к Швеции. Дефран ржет.
Круглов становится Кругловым, радистка – мышью. Ленок начинает что-то нежно напевать, перебирая струны. Фруде, Ларс и Тура, подпевая, закрепляют чипы.

Уле Айнар (осматривая поле боя): Как у нас со злом? Все побороли или таки осталось?

Сняпсон: Все не все, но зла в этом мире, благодаря нам, стало на капельку меньше…

Уле: На какую капельку, Сняпсон? А на три ящика не хочешь?

Присоединяются к поющим.
Входит слуга.

Слуга: Сэр Уле Айнар! Там (махает рукой в сторону заднего двора) прибыла фура. Разгружать?

Уле: Фура? Я не заказывал никакой фуры… Постой, а что в ней?

Слуга: Водка, сэр!

Уле: Сняпсон!!!

Фотография Дефрана заходится в гомерическом хохоте.

Макс Чудов: Кошмар какой-то. Что ж нам теперь, придется выпить фуру водки?!

Круглов: Охренеть. То есть… Разумеется, нет. Лично я больше не прикоснусь к этому плебейскому напитку.

Макс Чудов: Но Фотография Дефрана сказала…

Круглов: Мне безразлично, что сказал этот кусок картона. Я больше в эти игры не играю.

Макс Чудов: Что так? Навроде ты говорил, что хочешь быть мной? И был же!

Круглов: Во-первых, не «навроде», а «вроде», деревня. А еще лучше - «кажется». Во-вторых, я пошутил. А в-третьих, какой смысл? Всё равно это не навсегда. Все постоянно во что-то превращаются. В глазах мелькает. Нет, либо мне предоставят Хеннесси, либо пусть подадут немедленно карету. Я уезжаю.

Макс Чудов (злорадно): С печи на полати на кривой лопате.

Фотография Дефрана: Совершенно верно (хихикает).

Круглов: Куда смотрит наш хозяин? Безобразие! (Уле Айнару.) Примите меры, сэр!

Уле Айнар: Я уже дал распоряжение Сняпсону.

Круглов: А сами что же? Умыли руки?

Уле Айнар: Я не могу. У меня голова болит после этой водки. Последний раз я пил алкоголь лет 20 назад, а то и больше.

Круглов: Охренеть. Тьфу! Я хотел сказать - весьма похвально.

Появляется Тадея.

Тадея. Священник ждет. И платье вот-вот треснет по швам. Где мой супруг и повелитель?

Макс Чудов: Он занят.

Тадея: Чем?

Макс Чудов: Борется со злом. Кроме того, кошка Фрося еще не дала ему развод. (Подумав.) Кажется.

Тадея: Так кажется или не дала?

Макс Чудов: И не дала, и кажется. Здесь вообще всем всё кажется.

Круглов: Где моя карета?

Макс Чудов: Задолбал ты со своей каретой. Неужели непонятно, что её не будет?

Круглов: Тогда пусть принесут Хеннесси.

Фруде: Задолбал со своим Хеннесси. Действительно, цаца какая! Я, может, тоже не пью ничего, кроме бокала красного вина на ночь. Но в меню здесь только водка, и я веду себя прилично: пью, что дают. Блин.

Круглов: Не смейте так со мной разговаривать, сударь! Пристрелю!

Фруде: Догони сначала.

Ленок: Мальчики, не ссорьтесь. Хотите, я вам на арфе сыграю? Или носки свяжу?

Круглов: Задолбала со своими носками.

Ленок: Ишь, как заговорил! Хам! Между прочим, ты, помнится, совсем недавно склонял меня к сожительству!

Круглов: Я передумал. Изыди! Не до тебя сейчас.

Тадея: Так как же все-таки со свадьбой?

Входит Сняпсон.

Все: Ну что?

Сняпсон: Всё плохо…

Уле: С фурой?

Сняпсон: С фурой как раз все в порядке. Даже разгружать не пришлось. Мгновение – и она испарилась, а весь двор по колено во зле…

Чудов: как мне это знакомо… Вот у нас в деревне…

Круглов: Да задолбал ты со своей деревней…

Уле: Сняпсон, тут нужно думать. И по-моему, создались все условия для совершения нормального подвига, который останется или в веках, или в сердцах.

Круглов: или в печени…

Фруде: А все-таки интересно, кто же заказал столько зла? Для Фотографии Дефрана, это, пожалуй, мелко… Сознавайтесь! возможно, бить не будем…

Тадея (неуверенно поглядывая по сторонам): Дык, у нас же свадьба! Гости там разные, священник опять же ж, челядь, собаки, мыши. И эта кошка!

Фрося: Сняпсон, а есть ли смысл менять приличную кошку, почти уже пантеру, на змеюку, да еще и без мозгов?

Уле: поздно пить "Боржоми". Сняпсон, надо думать!

Сняпсон (устало): Между прочим, забыл сказать. Да, фура водки испарилась. И зло теперь разлилось. И получилось море разливанное. А за фурой стоит еще вагон водки. А за ним - маленькая тележка водки. И, кстати, не такая уж маленькая. Вы как хотите, а я столько не выпью.

Фотография Дефрана хихикает.

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Фигня вопрос. Я сразу так сказал. И если бы не происки врагов, которые меня сюда засунули, эта проблема была бы уже решена.

Все: Каким образом?

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Эх, молодежь… Ничего-то толком не умеют. Вот я, помню, с температурой 47 градусов Цельсия выпил канистру водки и побежал эстафету. И победил! И мне за это дали одну из медалей, которые вы сейчас видите на моем пиджаке.

Круглов: Фат и фанфарон.

Макс Чудов (в сторону): Рыбак рыбака видит издалека.

Уле Айнар (Фотографии лучшего биатлониста ХХ века): Вы бы лучше сказали, что надо делать, раз вы такой умный.

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня… Дальше не помню. Неважно. Короче, выпустите меня из рамки, и я вам все устрою.

Ларс: Супер! А как вас оттуда выпустить?

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Мне нужна моя волшебная шляпа. (Сняпсону.) Принеси-ка, сынок.

Сняпсон: Я?! Откуда?! И почему опять я?! Чуть что, так сразу - Сняпсон, Сняпсон!

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Здрасьте пожалуйста! Весь этот опус кто-то не шибко умный назвал «13 подвигов Сняпсона». Название, конечно, неудачное, потому что подвиги могу совершать только я, но хоть шляпу найди. А то уволю.

Макс Чудов: Допустим, шляпу мы найдем. И дальше что, Александр Иванович?

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Друзей позову, цыганский хор с медведем! Такой банкет закатим, что этому (кивает на Фотографию Дефрана) придется еще в магазин бежать. Делов-то, как в женской бане.

Уле Айнар: Хм… Звучит заманчиво.

Круглов: И даже, как ни странно, правдоподобно. (Сняпсону.) Отправляйтесь искать шляпу.

Сняпсон: Да где искать-то, блин?!

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: Тебе лучше знать. Ты же ей накрывался еще в первом подвиге. Так что наверняка где-нибудь рядом с ботинком.

Фотография Дефрана (хихикает): Её там нет давно.

Все: А где она?

Ленок: А я знаю! Могу дать волшебный клубочек, и он приведет к Шляпе.

Все: Давай!

Ленок: Не так быстро. Я дам его только тому, кто станет моим следующим бойфрендом.

Все мужчины: Без проблем! Если на часок - мы все согласны!

Ленок: Но почему же только на часок, мальчики?

Мальчики: Там видно будет. (Водят вокруг нее хоровод, поют: «Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай».)

Фотография Дефрана (хихикает): А ну-ка, отвалите от нее все! Ленок будет моей! (Хихикает.)

Ленок: Еще чего! Зачем это?

Фотография Дефрана: Дура! Я - Абсолютное Зло!

Ленок: И чё?

Фотография Дефрана: Чё, чё! Дура! Тебя я, дуру с арфой и носками, возьму в надзвездные края, и будешь ты царицей мира, подруга вечная моя! Без сожаленья, без участья смотреть на Землю станешь ты, где нет ни истинного счастья, ни долговечной красоты, где…

Ленок (перебивает): И чё?

Фотография Дефрана: Что «чё»? Ты что, не согласна?!!!

Ленок: Как сказал бы Колясик, разумеется, нет.

Фотография Дефрана: Но почему?!

Ленок: А на хренА мне без хренА, когда с хреном до хренА?

Фотография Дефрана: Дура!!!

Все, кроме Фотографии Дефрана, хихикают.

Тура: Я тута!

Фотография Дефрана закатывает глаза и хрюкает.

Сняпсон: Подождите! А если я найду утерянную шляпу, это будет считаться подвигом?

Фотография Лучшего биатлониста ХХ века: А то!

Сняпсон: (ЛенкУ) Мадам, я согласен быть не только Вашим бойфрендом, но и мужем. (задумчиво) Де жа вю, что ли?..

Фрося: Ой, де жа вю!

Тадея: Так священник же, блин! Кольца! Водка! Челядь! И эта кошка…

Тура: Кто, сильный, сможет
Взмахом рук
Сей разорвать
Порочный круг?

Да, пора разрывать уже

Все переглядываются. С лестницы к ним спускается хозяйка замка.

Натали: Ой... У нас гости? Ты б хоть предупредил!

Уле Айнар: Не виноватый я, они сами пришли. А ты как тут снова оказалась?

Натали: Не знаю... снилось, что я отсюда то исчезаю, то снова тут...

Сняпсон: Мы боремся с мировым злом.

Натали: То-то я чую, шнапсом тянет. Что у вас тут за мировое зло?

Лучший биатлонист прошлого: Фотография Дефрана, фру. Но не беспокойтесь, сейчас я в два счета с ней справлюсь. Рота автоматчиков и два вертолета уже в пути...

Натали: Фотография Дефрана? Она вам досаждает?..

Лучший биатлонист прошлого: Посмотрите, какой бардак она устроила в ваших владениях?

Натали: Да, кошмар, на полдня уборки...

Круглов: Этот недостойный превратил меня в Чудова!

Натали: А вы не рады?!.

Фрося: Я чуть не лишилась мужа!

Натали: Сняпсона? Так это был бы только плюс...

Ленок: А мое желание криво сбылось!

Натали: Ты запросто исполнишь его сама!

Уле Айнар: Господи, как он меня задолбал...

Натали: Что?!. (с размаху кидает фото Дефрана в костер)

Фотография Дефрана: Нет! Стойте! Так нельзя, это не по правилам!.. А-а-а-а--а! (матерясь по-французски, стремительно сгорает).

Водка испаряется, Фрося становится обычной кошкой, грозовые тучи над замком расплываются в разные стороны. Мировое зло побеждено. Гости пьют и веселятся. Занавес.

Шо там было про не шибко умное название?

Скажите спасибо, что не 33 подвига Сняпсона.

___________

Дефран расхохотался, забабахал последнюю точку, сохранился, сгреб в мусорку пепел, достал из одного ящика стола новую фотографию, из второго - новую рамку, поместил первое во второе и, то, что получилось, поставил рядом с монитором.
- Шекспир отдыхает, - обрадовался первый внутренний голос.
- И переворачивается... - поддакнул ему второй.

"Иногда они возвращаются-2"

В новом жанре?

ИМХО, надо будет как-нибудь шпионский рассказ забабахать. Все-таки Сняпсон-то у нас агент...

А пьесу я сейчас перенесу в "Подвиги". Как перенесу - дам ссылку.

Ага.
И, ИМХО, психологический детективчик...

Психиатрический!

Психоделический...

Предлахаю начать!

Всю ночь он не спал, как первоклассник накануне 1 сентября. Ворочался с боку на бок, пытался представить, как он завтра войдет, что скажет... Черт, а что же надеть? Костюм? Нет, будет смешно, и все поймут, что он из деревни... Просто джинсы и свитер? Но ему так не идет. Уверенней всего он себя чувствовал в лыжном костюме, все-таки профессия сказывалась. Но ввалиться в кабинет редактора в лыжном костюме? Бред, чистый бред.
Он боялся опоздать - и приехал на место за сорок минут до встречи. Два раза обошел вокруг здания, выпил чашку кофе в ближайшем бистро, но время не шло, оставалось полчаса... двадцать минут... Он плюнул и решительно поднялся наверх, поняв, что если будет ждать назначенного времени - то не выдержит, сбежит.
Дверь кабинета была открыта. Он осторожно постучался и, почти не дыша, вошел внутрь.
...Она подняла голову и, оторвавшись от монитора, вопросительно взглянула на вошедшего.
- Меня зовут Дефран, - промямлил он. - Венсан Дефран.
Девушка прыснула, но тут же взяла себя в руки.
- Дурацкий псевдоним. Вы должны придти в десять? - она выразительно посмотрела на часы.
Без четверти.
- Я... - начал он.
- Ну, что у вас там?
- Детектив, - выдохнул он и протянул диск и рукопись.
Диск она, не глядя, кинула в стол, а из папки с рукописью выудила синопсис и стала читать, еле сдерживая ухмылку.
- Пятьдесят пять листов? Да вы графоман, - она скривилась, отложила прочитанное в сторону и, выдернув наугад из разных мест папки несколько листов, быстро пробежала их глазами. - Мерзость. Редкостная мерзость. Персонажи мертвые, сюжет тупой, язык... о господи, за что мне это...
- Я... я вообще-то не писатель, - промямлил Дефран.
- Это видно. - Она захлопнула папку. - Омерзительно. Как раз то, что надо.

Сольвейг,
Ух ты, начала уже! Молодец какая!

Ну, а я пока третий выложила тут .

ЗЫ! Я там в самом конце чуть-чуть добавила, чтоб не оставить Сняпсона совсем уж без подвига .

- Запихнем… пожалуй, в следующий номер. Подборочка будет еще та: новелла «Глазной зуб вампира», повесть «Язык утопленника», отрывок из фантастического романа «Тарелка борща», ну, и Ваша эта… гадость.
- А когда мне…можно придти… или лучше позвонить? – пряча глаза, прошелестел Венсан.
- Ой, идете уже! Сама Вас найду.

Не чуя под собой ног, человек, назвавшийся Дефраном, выбежал из редакции. Может все-таки не стоило надевать смокинг… с лыжными ботинками?


… Редактор улыбнулась, вспомнив перекошенную рожу автора, и положила перед собой первую страницу.

… Это была первая стрельба масс-старта 5-го этапа Кубка мира и все 30 участников прибежали к стрельбищу практически одновременно. Согласно рейтингу мировая пронумерованная биатлонная элита залегла на коврики, и практически дружно начался расстрел мишеней. Болельщиков было много. Одни орали, другие молились, третьи матюгались. Тренеры на бирже менялись в лицах в соответствии с успехами своих подопечных, операторы снимали творящееся вокруг безобразие, режиссеры дергались от одной картинки к другой, волонтеры носились с вениками… Словом, все были при делах, и все шло вроде как полагается. До некоторого момента. Отстрелявшись, 29 биатлонистов побежали в лес, а один остался лежать на коврике №13. Сначала народ подумал, что у него проблемы с винтовкой. А напрасно! Нормальная была винтовка, биатлонист даже из нее сделал 3 выстрела, 2 из которых таки попали в мишень. Больше, правда, попасть он ни во что не мог, так как...

...Редактор - ее звали Мари Лефевр - прикусила губу и быстро отложила рукопись в сторону. Мари слишком хорошо помнила ту гонку, и ей было слишком больно о ней вспоминать. И спортсмена, стрелявшего тогда на тринадцатом коврике, она тоже помнила. Странно было бы не помнить того, за кого болеешь вот уже три года. Она налила себе чашку кофе - настолько крепкого, что его можно было бы намазать на бутерброд - и стала собираться с силами, чтобы продолжить читать про ту самую гонку.

...Мороз крепчал. Но, на счастье, дряхлая восьмерка, хоть и простояла весь день на холоде, сразу завелась. Машка устроилась на сиденье, дала двигателю чуть прогреться и двинулась из переулка. Варшавка, ясное дело, стояла намертво. Машка втиснулась на забитое машинами шоссе и поняла, что куковать в пробке придется долго.
В кармане куртки запел телефон.
- Ну что там еще? - пробурчала она, пытаясь нашарить трубку. - Да?..
После секундной паузы в трубке заговорили. По-английски.
- Вы - Маша Кузнецова, редактор журнала "Приключения на свою шею"?
- Да, - растерянно отозвалась она.
- Вы говорите по-английски? Хорошо меня понимаете? Или лучше немецкий?
- Давайте английский,- ответила Машка, знавшая по-немецки только "хенде хох" и "Гитлер капут".
- Хорошо. Пожалуйста, не кладите трубку, - попросил тревожный женский голос. - Я... я ваша коллега, редактор одной немецкой газеты... вы такие, кажется, называете бульварными. Меня зовут Мария Шмидт. Вы слушаете?
- Да, да.
Пробка чуть двинулась вперед, и Машке тут же истерично засигналили сзади.
- Завтра вам позвонит один начинающий автор, - начала рассказывать Мария Шмидт. - Он попросит разрешения принести вам рукопись...

- Пусть привозит. Жду.
Она вернулась к рукописи. "Где я остановилась? - она пошелестела страницами. - А, вот."

...Больше, правда, попасть он ни во что не мог, так как...
...пробежал лишь только первый круг - и спекся. Этого следовало ожидать. Ведь под видом довольно известного биатлониста он выступал первый день...
Почему-то, пока он умирал на коврике, перед его мысленным взором проходила не вся жизнь, а только прошлая ночь. Как хорошо всё было! Кровать кинг-сайз в роскошной спальне нового дома, шелковые простыни... Чуть слышно где-то за стенкой скребется мышь. Кошка Фрося, как и полагается любой порядочной кошке, караулит её у норки. Ноги в теплых шерстяных носках, недавно связанных женой... Сама жена, мирно посапывающая рядом, - красавица, арфистка, рукодельница... И вдруг, в три часа ночи, когда снятся самые сладостные сны, - резкий звонок телефона. Бодрый голос шефа ЦРУ: "Сняпсон, срочно приезжайте. Есть задание. Легенду изложу, когда приедете".
Он немедленно начал одеваться.
- Кто это? - спросила жена хриплым со сна голосом.
- Спи, дорогая. Это шеф. У него для меня задание. Похоже, серьезное. Так что к обеду не жди.
- К какому обеду, блин?! Мы с тобой сегодня собирались на Мальдивы!...
- Ленок, ну, ты же понимаешь!... Долг - прежде всего.
И вот теперь, умирая на коврике, когда кто-то, пришедший со второго круга, уже пытался спихнуть его оттуда, он вяло думал: "Ждет или не ждет? Или уже собрала чемодан и ушла искать нового бойфренда?.."
Судьи откатили его с коврика. Он...

… дернулся в последний раз и затих, уставившись расширенными зрачками куда-то вверх.
- Доктора! – заорал испуганный судья, боясь прикоснуться к биатлонисту, еще час назад такого веселого и заводного…
- Блин! Что же делать, что же делать?- лихорадочно думал он, оглядывая затихшего спортсмена,- Такой скандал! И что случилось? Сердечный приступ? А вдруг допинг?
Несчастный застонал, представив заголовки газет: «Смерть известного биатлониста, замешанного …». Взгляд его переместился ниже. И тут судья понял, что заголовки в газетах завтра будут совсем другими…

… Мари пила безвкусный кофе, а мысленно снова переживала ужас той гонки. Она была на том масс-старте, и все запомнила до мельчайших деталей. И как биатлонист №13 уткнулся лицом в мокрый коврик, и как истошно орал судья, и как бежал, скользя на ходу и роняя сумку, врач, и как стремительно уносилась скорая помощь, безбожно сигналя и разгоняя притихшую толпу.

…Маша, выбравшись из пробки, всю дорогу домой задавалась вопросом: что же там такого будет любопытного в этой рукописи, или, возможно, в самом авторе, если Мария Шмидт не поленилась подсуетиться, найти ее, Машкины, координаты, да еще и разговаривала столь просительным тоном. Завтра обещало быть интересным.

До дома оставалось каких-то десять минут пути, как вдруг Маша поняла - что-то не так. Она даже не сразу сообразила, что же именно ее насторожило, и только через несколько секунд осознала. Ага, здрасьте, приплыли. Темная, насмерть затонированная "королла"... Машка краем глаза заметила ее еще на Варшавке, потом пару раз видела где-то позади себя на МКАДе... Мало ли в Москве темных тонированных тойот? Но она почему-то была уверена, что машина - одна и та же.
Ну хорошо, кому-то вполне могло быть просто по пути с ней и по Варшавке, и по кольцу. В многомиллионном городе такое сплошь и рядом. Но почему водитель на тойоте не обгоняет задрипанную восьмерку? Ладно, Варшавка стояла, но на кольце-то почти пусто...
- Я читаю по работе слишком много плохих детективов, и мне мерещится всякая хрень, - вслух сказала Машка и посмотрела в зеркало. Тойота болталась сзади - не впритык, а через одну машину.
Машка выбрала момент, чтобы никому не помешать, и резко, без поворотника, метнулась в правый ряд, съехала на обочину и, влючив аварийку, сделала вид, что изучает карту. Когда через пару минут она снова двинулась вперед, "королла" повисла сзади после ближайшей же развилки.
- Ага. Забавно. Вы, товарищи, либо совершенно не профессионалы, либо даже и не думаете от меня прятаться... Ну хорошо, хотите поиграть - так мы сейчас поиграем! - она ухмыльнулась и, включив поворотник, стала уходить направо - очень аккуратно и не торопясь, чтобы ее маневр уж наверяка заметили. - Ага, собрались направо? Котики вы мои! Зайчики! Хрен вам, мальчики, - Машка почему-то не сомневалась, что в тойоте как минимум двое. - Я все-таки таксистская дочка, и этот город знаю так, как вам и не снилось, - она еще раз глянула назад в зеркало и, убедившись, что тойота следует за ней, тихо усмехнулась.

Затрещавшие на зубах кусочки кофейной гущи вернули Мари в настоящее. Скривившись, она вяло подумала, что надо, пожалуй, пойти и сполоснуть рот. Но так было лениво подниматься и прилагать какие-то усилия. Надо все-таки попытаться дочитать это до конца. На чем она там остановилась? А, вот:
«И тут судья понял, что заголовки в газетах завтра будут совсем другие…». Взгляд Мари переместился на следующий абзац, споткнулся, затормозил и рухнул. Все рухнуло! То, о чем было рассказано в маленьком кусочке текста, автор в принципе не мог знать. Об этой странной улике знали только 3 человека: судья, первым подбежавший к месту трагедии и на свой страх и риск умыкнувший ее оттуда, полицейский комиссар, которому пришлось рассказать правду и она, Мари, оказавшаяся в правильное время в правильном месте с правильным человеком. И это была тайна, настоящая тайна. Мари снова и снова перечитывала столь ужаснувшее ее место:
… Из-под спины №13 расплывалась, густея и остывая на морозе, лужица крови. И еще, еще что-то лишнее находилось под спиной биатлониста. Судья потянул за уголок и вытащил забрызганную кровью Фотографию… Человек, ехидно смотревший с фото, не мог иметь никакого отношения к происходящему, поэтому представитель какой-никакой, а власти, украдкой, по-быструхе, вытер снегом найденный предмет от крови и сунул себе в карман…

Мысли, предположения, гипотезы, варианты, догадки тут же устроили в голове Мари настоящую вакханалию. А ведь все не так просто, как ей показалось с самого начала! Пожалуй, журналистское чутье на сей раз ее подвело. Почему вчерашний вечерний звонок ей не показался странным? Почему она сразу согласилась?
- Алло! Я... ваша коллега, редактор одной немецкой газеты.... Меня зовут Мария Шмидт… Завтра вам позвонит один начинающий автор. Он попросит разрешения принести вам рукопись...

Это просто все великолепно)))) Читаю и ржу, ржу и еще раз ржу

Ёшь, не узнаю Зидана и Хегле Свенсена в гриме...

а я смотрю Русский Бунт.

не смешно.

А Маковецкий - редиска.

А еще я купила новый фильм Хржановского - Полторы комнаты. А там Юррррский, там Фрррейндлих. Вот.

Швабрин - редиска.

Он бедную девушку держит в неволе. Голодом принуждая выйти за него замуж.

Маковецкий он и есть Швабрин - редиска в квадрате.

а чо этта вы не флудите?

Вспомнила... у меня как-то, в прошлой советской жизни, ученик в сочинении по "Капитанской дочке" выдал: "Лучше всего о душевных качествах Швабрина говорит его фамилия".
Но самое гениальное, что я читала в сочинениях своих учеников, - вот это: "Герой нашего времени" - очень плохой роман, потому что в нем все части переставлены наоборот, и нужно думать в голове, а этого я не люблю".


Работаем мы, Ёшь.

Я не могу, я на декупаж подсела, если че, это не ругательство.
Девушки, а что вы не пишете роман дальше? Жду продолжения.

эти редиски его предали...

и четвертовали

я завтра тоже пойду на работу.. наверное.

Раз уж такое дело тут...

Ну, раз пошла такая пьянка...



фото Scanpix

Какие мущщины !!!

Мари вытряхнула в цветочный горшок остатки кофе из чашки, потом на всякий случай подошла к двери своего крошечного кабинета, закрыла ее, словно еще и не приехала на работу, - и только теперь позволила себе разреветься в полный голос. Сдерживаться больше не было сил. Тринадцатый номер... единственный бразильский биатлонист, единственный, за которого она болела целых три года... Да что там болела - была влюблена по самые уши...
Мари изо всех сил скрывала свою страсть к бразильцу. Стоило кому-то хоть издалека коснуться темы бразильского спорта, пусть даже футбола, как Мари тут же говорила, что все это глупости и в Бразилии спорта нет. Изо всех сил она делала вид, что болеет за поляков, словаков, словенцев и прочих чехов и хорватов. Она даже научилась их различать. И никто, никто не поверил бы, что Мари Лефевр тайно влюблена в бразильского спортсмена, и в какого - в биатлониста!..
Но любовь зла, полюбишь и бразильца.
Отплакавшись, Мари постояла у окна, глядя в пустое осеннее небо, потом быстро плеснула в лицо холодной водой. Хорошо, что у нее в кабинете есть умывальник, и не надо выходить в коридор и натыкаться на коллег, когда у тебя под глазами размазанная тушь. Она вернулась к рукописи и еще раз прочитала эпизод, так ее поразивший. Прочитала почти вслух - беззвучно, но очень четко артикулируя каждое слово, чтобы лучше запомнить.
Это нельзя было придумать. Это не могло быть совпадением. Тот, кто написал эти строки, не просто знал, а, скорее всего, и был организатором жутких событий в той старой гонке.
Если уж называть вещи своими именами- был убийцей.

Бразилец в масс-старте?
Соль, я думала это будет детектив. а ты скатываешься в фантастику...

Одно другому не мешает. А если еще парочку любовных линий туда забацать...

Вот где мущщины:

Зимняя Вишенка, есть портрет лучше:

Юрский и Фрейндлих - это да! А вот новый фильм - это нет. 8-)
Вот. 8-)